VKmix

Полчаса спустя, Николай Петрович пришёл в сад, в свою любимую беседку. На него нашли грустные думы. Он ясно понимал его разрыв с сыном, и что с каждым днём он становится всё больше и больше. Получается, что напрасно очами просиживал над сочинениями, напрасно прислушивался к разговорам молодых людей, радовался, когда вставлял своё слово в их пылкую речь. Николай вспоминал слова брата, он говорил, что мы правы, а не они, они дальше от истины, но все-таки у них есть преимущество перед нами. И это не только молодость это барщина, которая почти отсутствует в них. Николай потупил голову и провёл рукой по лицу. Он подумал, что нельзя отвергать поэзию и не сочувствовать природе. Уже вечерело, солнце скрывалось за деревьями, а тень от них тянулась через всё поле. Мужичек ехал на лошади вдоль всей рощи. Его было ясно видно, вплоть до заплатки на рукаве, виднелась и его лошадка. Солнечные лучи попадали в рощу, обливали ярким светом, листва почти синела,  и бледно-голубое небо заливалось зарёй. "Как хорошо" подумал Никлой и вспомнил Аркадия и его "материю и силу" и сразу же предался игре одиноких дум. Николай любил помечтать, этому он хорошо научился в деревне.

Он приподнялся и хотел идти домой, но задумавшись, стал ходить по саду. Ходил он много, до усталости, с неунемающейся тревогой. Как Базаров посмеялся бы над ним, подумал он, и Аркадий осудил бы. В его 44 года у него навёртывались слёзы, без причины, это ещё хуже чем виолончель, подумал он.
Николай Петрович не решался войти в дом, в своё уютное гнездо, которое его так манило. Он был не в силах расстаться с этим тёмным садом, с этой грустной тревогой